В окно заглядывала сонно-ленивая ночь, словно приглашая всех в свои объятия.
- Спи, сыночек, спи, родимый. Уже поздно, все детишки спят, даже все сказки спать легли. Мать заботливо поправила игрушечного мишку, который лежал возле подушки сына, при этом нежно расправив одеяльце. Тарасик поворочался в кроватке и сонно пробормотал:
- А Таня маленькая уроки пишет, да? Тогда ты, мамочка, за ручки меня подержи …
Улыбнулась сыну, ведь знала, как он любит старшую сестру, взяла его ручку и погладила …

Сидя у кроватки спящего сына, вспоминала, что муж настоял назвать дочку в ее честь – Татьяной, а на вопрос, как же различать, кого зовут, к кому обращаются, сказал: «Ты у нас будешь Таня большая, а дочь – Таня маленькая! ».
Какими счастливыми они тогда были … Грустно улыбнулась, вспоминая не такие уж и далекие события их семейной жизни. Старшенькой Татьянке – четырнадцать, маленькому Тарасику – три годика. Благодарить судьбу: дети очень дружны между собой. Малому играть с сестренкой хочется всегда, но он с уважением относится к ее «улокам» …

Разместить рекламу на сайте

Еще после рождения Тарасика они с мужем жили хорошо: вечера проводили в основном вчетвером – игры, отдых на природе … Затем в их семье все изменилось. Было впечатление, что, начав праздновать день рождения сына, муж не может остановиться до сих пор. Вот и сейчас: уже десять вечера, а его еще нет дома. Значит, трезвым не придет …

Вздохнула и посмотрела в сторону двери, скорее почувствовав, чем услышав, что пришел хозяин. Голос его был злым (значит, все-таки пьян), он на чем-то настаивал, споря с дочерью. Бросилась к мужу, чтобы умерить шум, который ворвался с ним, пьяным, в их уютную квартиру; чтобы остановить зло, которое не только разбудит Тарасика, а еще больше углубит пропасть между ними …

Уже в дверях спальни почему-то подумала, что обязательно нужно вернуться, поправить одеяльце на спящем сыночке, которое частенько сползает …
Новый окрик мужа заставил спешить, чтобы прекратить его перепалку с дочерью.
- Ну, что уже опять случилось? – Как можно спокойнее обратилась к мужу.
В ответ он заявил:
- Едем в гости к моему школьному другу. В соседнее село. Он из Тюмени к родителям приехал. Гос-тю-ет! Мы уже немного с ним за встречу выпили, а теперь вот заскочил за вами – хочу свою семью с его семьей познакомить!

Как могла – пыталась его успокоить, отвлечь от навязчивой мысли ехать на ночь глядя в таком состоянии “замороченном” – в чужое село, обьясняла, что уже поздно, Таня маленькая готовит уроки, а Тарасик только-что уснул!…

- Не понял! Всем собираться немедленно! Дважды не повторяю! Приехал друг с семьей. и у меня есть семья. Или у меня нет семьи? Да? – крича на весь дом, он размахивал кулаками. – Не слышу!
Разговор мужапревратился в брутальный крик. Она знала: в таком состоянии остановить его невозможно. Вздохнула с горечью, махнула рукой и пошла собирать сумку, чтоб не с пустыми руками ехать в гости.

- Детей одевай. Бы-с-т-ро! – Он удовлетворенно потер ладони, пьяно качнулся. Сел на стул. К отцу несмело подошла дочь, Таня маленькая:
- Папочка, не шуми. Я понимаю, что вы столько времени не виделись с другом… Но он же не завтра едет в Тюмень? Поезжайте сегодня с мамой вдвоем, я сделаю домашнее задание, Тарасик пусть спит, а завтра поедем в гости вместе. Хорошо, папочка? Я тебя очень прошу, ведь у меня завтра контрольная…

- Не понял! – муж, покачиваясь, медленно поднялся со стула, тяжелой фигурой надвигаясь на дочь. Жена не выдержала, вмешалась:
- Прошу тебя, если ты так хочешь ехать именно сегодня, то едем вдвоем, без детей, не тревожь их среди ночи, ради всего святого!
- Кто тревожит! Да я тебе сейчас … Я тебя … Ну, собирайтесь все немедленно, отец сказал!

- Папочка, – дочь робко прижалась к отцу и заглянула ему в глаза. – Ну, пожалуйста, позволь мы останемся дома. У меня завтра действительно контрольная по математике, я не хочу вас разочаровывать, папочка, прошу тебя … Подготовлюсь, пригляну за братиком … Ты у нас – самый лучший папа, да? – Она так умоляюще заглядывала ему в глаза, что тот, наконец, смягчился и согласился:
- Ладно, хитрюга. Работай, смотри, чтобы малыш не проснулся, а мы с мамой быстренько: туда и обратно … – Готова уже? – Повернулся к женщине.

- Да, готова, все собрала. Поехали, – ответила поспешно, радуясь, что дети остаются дома, ведь неизвестно, как долго продлятся эти ночные гостины … И ей снова, до боли в сердце, захотелось забежать в спальню к сыночку: посмотреть, не раскрылся ли Тарасик , поправить одеяльце на нем … Но … муж подгонял, поэтому не хотела злить, и дверь в спальню могли заскрипеть …

Дороги … Дороги … Какие из вас к счастью, какие – к беде? Гостевали долго. Татьяна предложила мужу возвращаться пешком – между селами не более пяти километров. Муж на ее просьбу хвастливо сказал: «Я еще литр выпью – и « ни в одном глазу »! Я мужик, а не баба! ». Убедить или упросить его было невозможно.

Из гостей отправились почти под утро. При въезде в село дорога круто поворачивала на мост, пролегал над неглубокой, но широкой рекой. Она была действительно неглубокой – до трех метров наибольшая глубина. Водитель то ли был слишком пьян, или просто не справился с управлением, но машина не попала на мост, а полетела прямо в реку.

… Водяной плес в лунном свете промчался навстречу стремительно, ужасно, неотвратимо … Молнией ударило в голову: «Ну почему? Господи, почему не заглянула к Тарасику, не поправила одеяло сыну? » – и эта мысль как-то неправдоподобно долго пульсировала в ее сердце.

За какое-то время ,возмущенная падением автомобиля, вода успокоилась, поглотив его, и потекла так же медленно, как и до его падения, мягко омывая контуры машины. Из-под неглубокого слоя воды продолжали светиться фары, словно бы пытаясь найти дорогу сквозь вихри воды и выбраться из этой водяной ловушки.

Под утро возвращался с ночной смены тракторист. Въезжая на мост, он чуть не лишился сознания, увидев в воде свет фар затонувшего автомобиля.
На утро село облетела страшная весть о ночном происшествии, а вскоре уже знали и результаты вскрытия погибших пассажиров, которые указывали причину смерти: мужчина – утопление, женщина – разрыв сердца…

Маленький Тарасик не отходил от сестрички, ужасаясь и толпе на кладбище, и холодному лицу матери, к которой бросился с криком и слезами. Сестра прижимала братика к себе, пытаясь сдержать рыдания, чтоб окончательно не испугать Тарасика…

- Таня маленькая, Таня маленькая, я хочу к маме, к маме!
Он обводил растерянными глазками всех вокруг, и все пугало его, а больше всего – неподвижные тела папы и мамы, горькие слёзы сестрички…

Еще не в силах постичь и понять весь трагизм своей сиротской судьбы, Тарасик прижимался к сестричке. Заплаканными глазёнками смотрел ей в лицо и спрашивал:
- Таня маленькая, Таня маленькая, мама … Ты теперь – мама, да? ..
Крепко обняв сестренку за шею, спрятал свое лицо в ее волосах и, горько вздохнув, затих …

День был удивительно светлым, по-весеннему теплым, словно солнышко пыталось отогреть детские души, лишенные отныне родительской любви и тепла.

Интересно почитать:

Комментарии (11) на “Недопетая колыбельная”